Как быть с одной из самых главных экономических проблем XXI века

— Среди экономистов нет согласия: одни полагают, что глобальное неравенство растет на протяжении последних 4-5 десятилетий; другие считают, что уровень неравенства вообще не увеличивается. Считаете ли вы рост неравенства доказанным?

— Говоря сейчас об уровне неравенства, его обычно сравнивают с 1980-ми годами. Поэтому, например, тот факт, что в Великобритании в последние 15 лет неравенство не росло, не является достаточным контраргументом против того, что в целом за последние 30-40 лет в капиталистических странах неравенство выросло. Рост неравенства характерен не только для США, но и для Германии, Франции, Испании, Швеции, Дании и других стран. Он наблюдается и во всех странах с переходной экономикой, ведь при социализме уровень неравенства был относительно низким. Ярким примером мощного роста неравенства стала Россия. Поразительный рост неравенства произошел и в Китае, где оно достигло американского уровня. Увеличилось неравенство в Индии. Так что мне кажется, не может быть серьезных сомнений в том, что за последние 30-40 лет во всех капиталистических (и становящихся таковыми) странах неравенство выросло.

— Как вы объясняете рост неравенства? Какие движущие силы за этим стоят?

— Изменения уровня неравенства объясняются тремя факторам, и в своих объяснениях экономисты отличаются лишь тем, какое внимание они уделяют каждому из них. Первая движущая сила — развитие технологий, которое изменило баланс на рынке труда в пользу высококвалифицированных работников. Их доходы значительно выросли в сравнении с теми, кто занят рутинным трудом. Дальнейшее развитие технологий, включая робототехнику и искусственный интеллект, может и дальше усиливать этот вид неравенства: рутинный труд становится все более дешевым.

Второй фактор — глобализация. Наряду с развитием технологий она помогает развитым странам передавать на аутсорсинг рутинный труд в страны, где эти задачи могут быть решены дешевле. Это становится все более распространенным — теперь у нас есть, например, медицинские услуги, которые даже американцам дешевле получить в Индии, чем у себя дома.

Третий фактор — изменения в политике: снижение налогов на капитал и на доходы богатых плюс некоторое снижение социальной поддержки бедных. Итак, у роста неравенства три источника: развитие технологий, глобализация и изменения в налоговой политике. Отдельные экономисты сходятся в описании роста неравенства, но акцентируют свое внимание на том или другом из этих факторов. Более существенные отличия возникают, когда мы пытаемся посмотреть на рост неравенства в более широкой перспективе.

— Тома Пикетти утверждает, что капитализм всегда сопровождается ростом неравенства. Вы с этим не согласны?

— Пикетти, по сути, говорит, что нынешний рост неравенства — это возврат к уровню XIX — начала XX веков, к нормальному для капиталистической системы уровню. Его логика такова: в мире все больше капитала, ведь страны становятся богаче. Поэтому объем дохода, получаемого на вложенный капитал, тоже растет. В силу этого, говорит Пикетти, если ничего не предпринимать, то развитие капитализма будет вести к постоянному росту неравенства. Отсюда возникает идея увеличения налогов на богатых. 

 Есть еще третье возможное объяснение, представленное стэнфордским экономистом Уолтером Шейделом в книге «Великий уравнитель»: серьезное снижение неравенства возможно только в условиях катастрофы — социального коллапса, эпидемий, революций и больших войн, включая гражданские. С этой пессимистической точки зрения лучше иметь высокое неравенство, чем жить в условиях катастрофы.

— Предыдущая волна роста неравенства была прервана Первой мировой войной, а затем экономической депрессией. Что может остановить нынешнюю волну роста неравенства?

— Давайте я сначала скажу о прошлом: все согласны, что заметное увеличение в ходе XIX века прервала Первая мировая война. Затем начался период снижения неравенства, продлившийся до 1970-80-х годов. Тогда неравенство снижалось и в капиталистических странах, и в социалистическом СССР, и в Китае — после общественного коллапса в межвоенный период, а затем маоистской революции. Неравенство падало и в странах вроде Турции — капиталистических, но с большой ролью государства.

Какие силы могут остановить рост неравенства или снизить его уровень? Одна возможность связана с развитием технологий. Пока оно ведет к росту неравенства, но технологии могут работать и в обратном направлении, заменяя не только дешевый рутинный, но и дорогой труд. В эту же сторону может начать работать аутсорсинг услуг, о котором я упоминал на примере индийских врачей. Высокооплачиваемые профессора могут быть заменены доступным в интернете лекциями других специалистов. Когда технологии все более интенсивно начнут заменять не только дешевый, но и дорогой труд, это будет способствовать снижению неравенства.

Другая возможность тоже связана с развитием технологий. Сейчас компании типа Google, Apple, Facebook доминируют на рынке и получают гигантские прибыли. Это ведет к росту неравенства. Но технологическая революция не будет продолжаться вечно,  конкуренты постепенно догонят нынешних лидеров, что уменьшит размер получаемой ими ренты. Отчасти мы это уже наблюдаем: мощные в какой-то момент компании, как Blackberry и Nokia, проиграли конкурентную борьбу. Вполне возможно, что и нынешние лидеры будут через десяток лет обойдены конкурентами. Результатом станет снижение размера ренты и неравенства.

Третья возможность: высокое неравенство может стимулировать проведение политики, нацеленной на его снижение. Отчасти мы это уже наблюдаем в подъеме популистских движений. Они едва ли эффективны в плане снижения неравенства (а часть из них вообще неравенством не занимается), но многие люди голосуют за популистов именно потому, что хотят защиты от глобализации и снижения неравенства в своих странах. Давайте я резюмирую: к остановке нынешней волны роста неравенства могут привести 1) технологические новации, которые будут неблагоприятны для высокооплачиваемых работников, но полезны для среднего класса, 2) сокращение рентной прибыли крупных технологических компаний и 3) проведение разными странами политики, снижающей неравенство.

— Значит, вы связываете подъем правого популизма в США и Европе с ростом неравенства?

— Да, конечно. С ростом неравенства и глобализацией как одной из его причин. Реакция, которую мы наблюдаем в последние годы в США и Европе, была от среднего и низших классов, которые в последние годы страдали от глобализации и отсутствия роста доходов. Люди, голосовавшие за правые партии, не думают прямо о снижении неравенства — это абстрактная тема. Но они справедливо считают глобализацию причиной отсутствия роста своих доходов и надеются улучшить свое материальное положение (что автоматически приведет к снижению неравенства).

— Почему вы полагаете, что развитие технологий (включая робототехнику), которое пока ведет к росту неравенства,  в будущем может способствовать его снижению? Возможно ли это без внедрения идеи базового (гарантированного) дохода?

— Замена человеческого труда машинным — это не новый процесс, он идет уже три столетия. Ткацкий станок за час делает больше, чем 50 рабочих за день. Куда более драматичные изменения произошли в XIX веке, когда рабочая сила, занятая в сельском хозяйстве, была фактически из него выдернута и перемещена в города. Сейчас столь же драматичных изменений не предвидится. Страхам, что машины оставят людей без работы, уже несколько столетий — об этом писал еще Рикардо. Но этого никогда не происходило: машины позволяют увеличить производительность труда, но у людей появляются новые задачи и новые рабоче места. Могли ли мы еще 15-20 лет назад представить, какое количество рабочих мест будет создано благодаря информационно-коммуникационным технологиям? Конечно, нет. Новая технологическая волна тоже создаст новые рабочие места.

Разумеется, будут и проигравшие, если, например, у нас на самом деле будут автомобили с автоматическим управлением. Но я не думаю, что это приведет к обществу, где, скажем, у 40% людей не будет работы. Это совершенно нереально. Пока я не вижу, что развитие технологий приведет к огромной безработице, и поэтому не являюсь сторонником идеи базового дохода. Переход к базовому доходу потребовал бы коренной реформы всей философии и техники социального и пенсионного страхования: сейчас она основана на том, что люди страхуются от болезни, старости, потери работы и т.д. Система с базовым доходом не может работать одновременно с нынешней системой страхования. Заменить одну систему на другую можно, но это крайне сложно, и необходимость такой замены пока не очевидна. В конце концов, я не думаю, что общество, где все будут получать гарантированный доход, будет хорошим обществом. Это философская проблема: люди должны находить смысл своего существования в работе и занятости, а не в том, чтобы ничего не делать и получать деньги.

— Считаете ли вы всякое неравенство «плохим»? Или наряду с «плохим» есть и «хорошее» неравенство, способствующее экономическому росту?

— Хорошее неравенство связано со стимулами: люди работают, учатся, изобретают, рискуют, инвестируют, и если неравенства в доходах нет, то нет и стимула всем этим заниматься. Если вы не платите за инновации, то никто не будет ими заниматься: жители бывших социалистических стран должны понимать это лучше других. Если образование не дает дополнительный доход, то нет стимула его получать. Другая крайность — неравенство, вообще не основанное на вкладе в работу, инвестициях, и инновациях, когда высокие доходы приобретаются благодаря политическим связям и коррупции. Такое общество не является справедливым. «Хорошее» неравенство будет стимулировать риск, но не приводить к контрпродуктивной высокой разнице в доходах, которая передается из поколение в поколение (когда положение родителей позволяет детям пойти в лучшие школы и потом иметь больший доход). Если у вас коэффициент Джини (показывает уровень неравенства и варьируется от 0 до 1 – от полного равенства до концентрации всех доходов у очень узкой группы людей. – прим. ред.) превышает 0,40-0,45, это должно стать для общества стоп-сигналом: значит, построена неправильная система (как сейчас в США, Китае и России), и ее надо корректировать, поскольку неравенство превысило допустимый предел.

— Почему же китайским элитам несмотря на столь высокое неравенство удается удерживать ситуацию в обществе стабильной?

— Китай — особый случай. Средний класс растет там как на дрожжах. В больших городах вы можете не заметить разницу между Китаем и Западной Европой, и в течение ближайших 10-20 лет она станет еще меньше. Конечно, в отдельных частях Китая, в сельской местности есть гигантская бедность. Но общество с этим согласилось, поскольку в среднем доходы очень быстро растут. Кроме того, китайские миллиардеры стали таковыми не только благодаря политическим связям, но и потому, что действительно создавали новое. Этим китайские миллиардеры похожи на американских.

Борис Грозовский