Алексей Кудрин

О структурных проблемах российской экономики и двух кризисах последнего десятилетия

Сегодня Россия стоит перед серьезными вызовами. Еще неизвестно, какой глубины достигнет кризис, какие у него будут сроки. Поэтому мы должны быть осторожны в использовании ресурсов. Безусловно, наши резервы — это хорошая основа для выполнения обязательств и в этом году, и в ближайшие два года.

Ни в коем случае нельзя ослаблять унитарную политику и допустить тем самым серьезную эмиссию для поддержки бюджета или льготных кредитов, которая обесценит предыдущие меры Центрального банка по поддержанию и стабилизации курса рубля и снижению инфляции. Все–таки инфляция является ключевым фактором повышения кредитной ставки на рынке, в том числе ставки кредитования реального сектора экономики. В случае, если мы упустим инфляцию, ставки будут продолжать расти, и это будет все больше и больше осложнять положение реального сектора.

В выступлениях Германа Грефа, Кеннета Рогоффа и Алексея Улюкаева на Гайдаровском форуме — 2015 речь шла о необходимости сосредоточиться на структурных реформах, институциональных, связанных с государственным управлением.

Ольга Голодец говорила о готовящейся программе, необходимой, своевременной, связанной с мобильностью рабочей силы. В нынешних условиях у нас дефицит рабочей силы, несмотря на кризис и даже возможные увольнения. Этот дефицит может быть структурным, то есть у нас будет избыток представителей одной профессии и недостаток другой. Поэтому мобильность, переобучение могут стать смягчающими факторами.

К структурным изменениям относится и вопрос чрезмерной доли госсектора в нашей экономике. В кризис может получиться так, что процент государственного сектора увеличится или многие активы окажутся в собственности банков. Мы должны продумывать те механизмы, которые не создадут сложностей на рынках и, в конечном счете, не превратят экономику опять в государственную.

Нам, наоборот, нужно стремиться к конкуренции, усилению частного сектора. Алексей Улюкаев говорил о том, что именно частный сектор окажется наиболее мобильным, гибким, быстро перенастраивающимся, что станет важной силой экономики в условиях кризиса. Часть иностранных инвесторов, уже традиционных, долгосрочных, которые инвестируют не миллионы, а миллиарды долларов в Россию, показали, что они готовы работать, в том числе и на импортозамещение, перенося свои базовые предприятия или производство главных компонентов в Россию. Это очень важно сегодня услышать.

Возможность пересмотра инвестиционного рейтинга для России достаточно высока, и, тем не менее, мы пока стоим на пороге этого пересмотра. Конечно, ситуация в экономике ухудшится уже в следующем году. Важно, чтобы правительство и Центральный банк принимали четкие меры, способствуя выполнению своих обязательств перед частным сектором.

Я ни в коей мере не сомневаюсь в возможности государства исполнять свои обязательства по долгам — и внутренним, и внешним. В этом смысле возможность суверенного дефолта исключена. За прошлое десятилетие мы смогли создать такую систему, при которой государственный долг находится в абсолютно безопасной зоне, и тем самым не создает проблем для частного сектора.

С учетом того, что внешний долг частного сектора составляет значительную величину, и мы находимся в рамках внешних санкций, которые ограничивают возможности рефинансирования внешнего долга, конечно, есть существенные риски для отдельных компаний. Не идет речи о способности экономики в целом обеспечивать кредитоспособность — речь идет об отдельных компаниях, которые в условиях девальвации попадут в сложную ситуацию. Можно говорить о том, что какая–то доля от общей частной задолженности окажется в дефолте, и это создаст сложности на рынке.

В этом смысле я понимаю риски нашей экономики, о которых говорят рейтинговые агентства, в том числе подвижности и возможности давления на Центральный банк по изменению и существенному смягчению его политики, что может поднять и инфляцию, и ставки по кредитованию, ухудшить положение в экономике. Чем четче будет действовать правительство и Центральный банк, тем меньше у агентств будет возникать беспокойства и желания пересмотреть рейтинги.

Это будет кризисный год, но вопроса, как его пережить, не стоит. Конечно, смогут пережить и государственные институты, и социальные, обеспечивающие благополучие наиболее незащищенных слоев населения, жилищная система, производственные инфраструктуры — все останется, будет работать. Мы пережили 2009 год, падение ВВП на 7,9%. В 2015 году, по разным оценкам, произойдет падение от 2 до 4%.

В полной мере сравнивать тренды прошлого и настоящего кризисов нельзя. Это разные кризисы — по характеру, по некоторым источникам. Сейчас у нас больше факторов: кроме цены на нефть, еще и факторы структурной нереформированности.

Факторы нефтяной модели экономики выработаны полностью. В период перестройки, создания новой модели экономики не будет времени на постепенный выход из кризиса.

Центральный банк к началу драматического снижения цен на нефть объявил самое главное: он сказал о гибком курсе. Мы не знаем, будет ли рост цены на нефть в течение одного–двух лет, поэтому изменение курса является ключевой мерой для адаптации экономики к новым условиям. Тем самым мы будем потреблять меньше валютных товаров, то есть импорта, и баланс выровняется в первом квартале.

Я думаю, что если цена на нефть достигнет «пола» и дальше начнет расти, то уже по результатам первого квартала ситуация на валютном рынке и ориентиры инвестиций установятся и стабилизируются.