С прицелом на будущее

Прогресс во внешней политике зависит от конструктивного диалога. Для взаимовыгодного партнерства необходимо учитывать интересы друг друга. О перспективах в отношениях между Россией и США, Россией и Китаем, Россией и Турцией на ближайшие два-три года рассуждают эксперты.

Владимир Батюк, доктор исторических наук, руководитель Центра военно- политических исследований Института США и Канады РАН

У России и Америки есть объективная заинтересованность в конструктивном диалоге в самых разных областях: от контроля над ядерными вооружениями до защиты окружающей среды. Тем не менее в ближайшие годы не приходится рассчитывать на возобновление такого диалога между двумя державами. У замороженного состояния российско-американских отношений весомые причины, его нельзя объяснить лишь какими-то психологическими особенностями российских и американских руководителей.

Идет ожесточенная идеологическая борьба российского национализма и американского либерального идеализма. Сегодня в Штатах господствует точка зрения, что истинное стратегическое партнерство между США и РФ может возникнуть лишь на основе единой системы ценностей. У Вашингтона и Москвы такой системы нет. Более того, различие в базовых ценностях между двумя странами за последние годы увеличилось. Вашингтон уверен, что по мере роста «авторитаризма» в России между двумя странами неизбежно будут нарастать разногласия. В этих условиях любой, даже самый выгодный для Америки компромисс с Россией будет восприниматься и вашингтонским мейнстримом, и широкой американской общественностью как постыдная капитуляция перед «путинским авторитарным режимом». Ни на какие соглашения с российской стороной, помимо безоговорочной капитуляции последней, американцы не готовы — на уступки, в свою очередь, не готова российская сторона. Во всяком случае, как сказал недавно один высокопоставленный представитель администрации Дональда Трампа, Штаты не ищут какой-то позитивной повестки дня в отношениях с Россией. Еще в ходе предвыборной кампании в США в 2016 году российско-американские отношения фактически стали заложниками внутриполитической борьбы между сторонниками и противниками Дональда Трампа. Бесконечное расследование «российского вмешательства» в американские выборы делает любые контакты высокопоставленных американских должностных лиц с их российскими коллегами чрезвычайно «токсичными» для первых. Этим, в частности, объясняется обструкция со стороны представителей американского истеблишмента в отношении и нового российского посла в США Анатолия Антонова, и его предшественника на этом посту Сергея Кисляка. В таких условиях, разумеется, любой предметный российско-американский диалог становится практически невозможным.

Наконец, в ближайшие годы у Дональда Трампа просто не будет времени и возможностей, чтобы наладить серьезные взаимоотношения с российской стороной. До сих пор Трамп так и не сумел завершить формирование своей администрации. Одна из важнейших причин этого — саботаж со стороны вашингтонского истеблишмента, для которого 45-й американский президент остается врагом номер один. Так, например, две трети высших должностей в госдепартаменте США остаются вакантными. В таких условиях практически невозможно вырабатывать и осуществлять последовательную политику на любом направлении, включая российское. Что еще хуже, в Соединенных Штатах фактически началась кампания по промежуточным выборам в американский конгресс. Первый звоночек для Трампа уже прозвучал — в ходе досрочных выборов в сенат от штата Алабама сторонник президента Трампа, республиканец Рой Мур проиграл. И теперь соотношение между республиканцами и демократами в верхней палате конгресса 51 к 49, а это крайне неустойчивое положение. Президенту придется сосредоточить все свои силы и время на том, чтобы не допустить совсем уж катастрофического провала в ноябре 2018 года, чреватого для Трампа самыми серьезными неприятностями, включая импичмент. А после промежуточных выборов 2018 года начнется подготовка к президентским выборам 2020 года — и в Вашингтоне в этих условиях просто никому не будет дела до российско-американских отношений.

Алексей Маслов, профессор, руководитель Школы востоковедения НИУ ВШЭ

В ближайшие годы отношения между Россией и Китаем будут стабильными, приобретут больший прагматический характер. Между странами уменьшится пустая риторика и декларативность планов. Российские бизнесмены и политики начнут более профессионально оценивать плюсы и минусы взаимодействия с Китаем. Двусторонняя торговля будет медленно расти, а ее значимость уменьшится. При этом возрастет взаимодействие в политической и военно- политической областях. Россия будет продавать Китаю часть акций отечественных предприятий топливно-энергетической области (от чего она воздерживалась в прошлые годы), расширять поставки агропродукции в Китай, но не сумеет выйти на уровень одного из ключевых торгово-экономических партнеров Китая. Большинство форм экономического взаимодействия пойдет через различного рода совместные фонды, а вот перспективные идеи создания совместной высокотехнологической продукции не получат реализации. Китай же в свою очередь продолжит настойчиво давить по поводу однозначного присоединения России к проекту «Один пояс и один путь», чтобы в целом завершить создание официально неоформленного блока как примера мягкого институционализма. В международных блоках типа ШОС и БРИКС, а также в своем влиянии на Центральную Азию Россия будет в некоторой степени уступать ключевые позиции Китаю. При этом на первом плане не столько качество и содержание двусторонних отношений, сколько надежность партнерства с Китаем и стремление ничем не омрачить с ним отношения. 

Российско-турецкие отношения будут находиться под постоянным влиянием «ближневосточного фактора», причем наша страна, понимая неоднозначность поведения Турции, будет наращивать отношения с этой страной как со стратегическим партнером в регионе. Россия будет расширять предоставление кредитов в области военно- стратегического сотрудничества и ВТС, строительства АЭС, тем самым все теснее привязывая Турцию к своим интересам. Останутся прежними расхождения сторон в части трактовки курдского вопроса, которые страны будут аккуратно обходить. Россия окончательно снимет торговые ограничения для турецких поставок, в том числе сельскохозяйственных продуктов и текстиля. В политическом плане Москва будет стремиться усилить Турцию как центр силы в регионе и проводника своей (формально совместной) политики по вопросам поддержания стабильности на Ближнем Востоке, создания противовеса американскому присутствию в регионе и расшатывания единства в НАТО. При этом Турция как член НАТО будет стремиться ловко балансировать между Москвой и западными союзниками, а также Китаем, который поставляет часть своей продукции транзитом через Турцию.

Владимир Корсун, доцент кафедры востоковедения МГИМО, кандидат исторических наук

В условиях, когда наша страна под санкциями, когда задраены люки европейской интеграции, когда тяжело на американском направлении, Россия и Китай обречены на сотрудничество. В рамках разворота на восток, который начался после 2014 года, в свете известных событий на Украине, в Крыму, ситуация такова, что нам нужно запрыгнуть в последний вагон уходящего поезда азиатско- тихоокеанской интеграции — в китайский вагон.

Необходимо укрепить позиции в диалоге с Китаем, чтобы войти в треугольник Токио — Сеул — Пекин, который находится в стадии обсуждения общей валютной корзины. Стать частью этого треугольника Россия смогла бы при хороших отношениях с США и Евросоюзом. Тогда мы могли бы оказывать давление на Пекин, как было в 1990-е годы. 

Сейчас мы слабое звено. Китай и Россия поменялись местами. Еще лет 30 назад наша страна была старшим братом, а КНР — младшим. Теперь в системе китайских приоритетов Россия занимает далеко не первое место. Нам нужно было спохватиться 10–15 лет назад, тогда мы бы сняли сливки с бума в Китае. Мы вовремя и грамотно вышли бы на рынок АТР с нашими энергоресурсами. Но время упущено.

В условиях санкций рубль девальвировался в два раза. Если раньше мы скупали в Китае товары и услуги, то теперь, пусть ненадолго, после обвала в 2014 году, китайцы хлынули на Дальний Восток и скупили все наши ювелирные изделия и продовольственные товары. Нам нужно зайти на китайский рынок с новым уникальным предложением — экологически чистым продуктом.

После создания ЕврАзЭС Пекин понял, что мы не готовы пойти по модели создания зон свободной торговли с Китаем. Тогда в КНР придумали грандиозный проект века «Один пояс и один путь». Здесь больше слов, чем реальной конкретики, но в современном мире выигрывает тот, кто проявляет инициативу. Получается, что вы, даже не обладая экономическим потенциалом США или Японии, можете формировать международную среду. Яркий пример — это АСЕАН. Жизнеспособность Ассоциации когда-то вызывала скепсис. Сегодня АСЕАН в партнерстве с Китаем или Японией и Южной Кореей представляет уже три огромные экономики, работающие по правилам Ассоциации.

У России и Китая есть возможность реализовывать долгосрочные проекты, проявлять политическую волю. В России руководство не меняется, в Китае сейчас складывается уникальный авторитарный режим.

Но для того, чтобы мы чувствовали себя более комфортно в диалоге с Китаем, нам нужно укреплять отношения с Японией, Южной Кореей. Имея в качестве альтернативы Китаю японского инвестора на Дальний Восток как поставщика технологий, ноу-хау, опыта менеджмента, мы с Китаем будем чувствовать себя комфортнее и не будем испытывать чувства неполноценности в связи с тем, что китайская экономика крупнее нашей в десять раз.

Объем российско-китайской экономики в 2016 году составил 69 млрд долларов, в 2017 году, наверное, выйдем на 70 млрд долларов. Для сравнения: объем китайско-американской торговли в 2016 году составил 640 млрд долларов.