Россия умеет, но пока не может производить высококачественную органическую продукцию в нужных объемах. Разбираемся почему.

Россияне привыкли с детства к качеству различных продуктов вроде докторской колбасы. Но что русскому хорошо — европейцу, например, непонятно. Это совсем не тот продукт, который среднестатистический француз захочет купить себе на завтрак. Для этого ему нужна привычка.

При этом тот же испанский хамон находится уже за пределами привычек многих россиян. Вот почему, говоря о производстве импортозамещающих чистых органических новинок, оптимальнее искать их среди таких узнаваемых продуктов, как, скажем, тамбовский окорок. При этом встает вопрос: способен ли наш фермер производить качественную сельхозпродукцию — такую, которую можно пустить на экспорт? Какие у России шансы на то, чтобы попасть в топ мировых лидеров по поставкам чистой органической пищи?

Контрсанкции

Сегодня Россия пока еще находится в санкционной опале со стороны Запада. Ответила на нее наша страна продуктовым эмбарго. Но от этого, увы, пока что не легче. Дело в том, что из-за сложившегося экономического противостояния отечественные потребители каждый год теряют около полумиллиарда рублей.

В среднем такие потери составляют примерно 3 тысячи рублей на одного россиянина, что составляет почти 5% от стоимости минимальной продовольственной корзины. Эти так называемые упущенные деньги сегодня перераспределились следующим образом: в пользу наших производителей — 84% и импортеров — 3%. При этом оставшиеся 13% составили чистые потери для национальной экономики. К такому выводу пришли эксперты в совместном исследовании РАНХиГС и Центра экономических и финансовых исследований и разработок (ЦЭФИР).

Вводя эмбарго, правительство полагало, что контрсанкции дадут стране возможность возродить сельскохозяйственное производство. Но, увы, практика показала, что за пять с лишним лет импортозамещение пошло на пользу лишь производству свинины, птицы и помидоров. При этом большинство продуктовых позиций из списка санкционных товаров заместить так и не удалось. И этому есть свои причины. Одна из главных — финансовая.

Без кредитов

Российские производители уже давно делают хорошую продукцию, и это не сложно, объясняет нашему изданию гендиректор Ассоциации фермерских хозяйств Сергей Балаев. Сыр пармезан произвести вполне можно, но вот откуда взять столько денег, чтобы на три года закладывать сырье?

— У многих российских фермеров элементарно нет средств, — объясняет эксперт. — Кроме того, большая проблема в отсутствии возможности получить кредит. По телевизору рассказывают, что дают, на самом же деле банки фермерам займы не предоставляют. В большинстве случаев — это отказ. Трудно себе представить, чтобы сельхозпроизводителям дали какие-то кредиты под 2–3%. Фермеры зачастую получить кредиты не могут ни в каких банках. Ни в Россельхозбанке, ни в Сбербанке.

Он приводит статистику. В Московском крестьянском союзе, например, около 400 фермеров. Половина из них пыталась получить деньги, но — встретила отказ.

— Причин этому найти не могу, — разводит руками Сергей Балаев.

И без поддержки

При этом эксперты убеждены, что Россия вполне может стать одним из лидеров по поставкам чистой органической пищи на мировой рынок.

— Сегодня развитие в этом направлении идет. Но медленно, — сказал нашему изданию председатель правления Союза органического земледелия Сергей Коршунов.

Тормозится весь процесс целым рядом моментов. Первое: если мы хотим быть лидерами с точки зрения экспорта, с точки зрения продаж на внешний рынок, нам необходимо обеспечить внутри России принятие стандартов, эквивалентных международным, или же получить разрешение на свободное обращение органической продукции, соответствующее мировым стандартам.

Второе — нехватка носителей технологий.

— В РФ не организовано обучение по этому виду сельского хозяйства. Просто этим у нас не занимались практически никогда, — говорит глава Союза органического земледелия.

В настоящее время то количество хозяйств, которое сертифицировано, — по сути, энтузиасты. Кто-то получает от этого рыночную выгоду, у кого-то в принципе не очень это получается.

— Но тем не менее это не организованное движение, — поясняет эксперт. — Наконец, третье — это система поддержки. В нашей стране сегодня она существует лишь в Томской, Новосибирской и Воронежской области. В остальных регионах она отсутствует. Причем на федеральном уровне она не то что бы отсутствует — она даже не разрабатывается. Конечно, можно говорить, что мы когда-нибудь станем лидерами, но это будет не скоро.

Барьеры на Западе и Востоке

В свою очередь Сергей Балаев добавил, что на самом деле на европейском рынке нас особо не ждут. Хотя уже сегодня по качеству многие российские продукты превосходят западные аналоги, считает эксперт, объясняя это тем, что «в ЕС сплошное засилье химии».

— Любопытно, что российскую колбасу в Европу везут сумками. Едут с подарком к немцам — везут настоящую колбасу. Они о ней сами просят, — рассказывает Балаев.

Но проблемы у нас не только с Европой, но и с вроде бы дружественным Китаем. Рынок Поднебесной до сих пор закрыт, например, для нашей свинины из-за опасности ввоза африканской чумы свиней (АЧС). Хотя Россия с этой болезнью постепенно справляется, а в самом Китае эпидемии еще далеко до пика.

Проблема заключается в том, что ни одно самое защищенное предприятие на 100% не сможет гарантировать непроникновение АЧС, а в КНР около 40% производства обеспечивается личными подсобными хозяйствами, не обладающими никакими средствами защиты.

Получается, перспективы и по Китаю у нас пока еще остаются туманными, поскольку Всемирная организация здравоохранения животных убеждена, что африканская чума свиней на территории Поднебесной есть, при этом китайцы не спешат признать региональный характер проблемы в этом вопросе. Но остается надеяться, что самая многонаселенная страна мира все-таки откроет свои рынки для прямых поставок свинины, как это случилось с поставками той же птицы. Ведь КНР, по мнению экспертов, «бездонный рынок».

Опрошенные нами специалисты как один заявили, что наши предприниматели могут производить высококачественную продукцию. Но возникает вопрос: куда ее потом девать? Если на экспорт — затруднительно, а свои торговые сети продукцию берут неохотно или не берут вовсе.

— И это главная головная боль производителей натуральной еды, а не тех, кто использует пальмовое масло или животный жир в сырах, — говорит Сергей Балаев. — Все, что химическое, продается легко. Сети это с радостью берут, да и стоит это очень дешево. Если же мы говорим о натуральной еде, то с этим продуктом попасть в торговые сети практически нереально ни фермерам, ни более крупным предприятиям.

Инновации — в поле

А может, дело не только в недостатке финансов, но и в технологической необеспеченности наших производителей сельхозпродукции? По мнению Сергея Коршунова, в России сегодня остро чувствуется нехватка носителей и распространителей технологий. При этом, говорит он, в АПК западных стран за последние годы был сделан серьезный технологический рывок. Хотя Россия вроде бы тоже не отстает. Важный вопрос — насколько массово.

В середине 2010-х годов зарубежные компании стали активнее вкладывать финансы в технологии в сфере сельского хозяйства. На полях появились датчики почвы, погоды и состояния растений. Фермеры развитых стран вооружились приложениями, которые позволяют получать с полей широкий набор данных.

В соответствии с дорожной картой внедрения высоких технологий в сельское хозяйство Фонда развития интернет-инициатив (ФРИИ) уже в 2020 году интернет вещей и большие данные в своей работе будет использовать треть отечественных фермерских хозяйств.

В растениеводстве методы big data позволяют отслеживать состояние полей и подсказывают аграриям сроки для посадки, полива и использования удобрений. С помощью дронов они могут отследить состояние грунта и посевов, определить, достаточно ли воды или удобрений на определенном участке поля.

В последние годы многие стартапы в западных странах все чаще стали предлагать для АПК весьма продвинутые технологические новации. К примеру, инженеры компании ecoRobotix (Швейцария) придумали робота, способного пропалывать сорняки, а датский стартап AgroIntelli и германская инжиниринговая компания Robert Bosch ведут разработку роботизированной системы точного опрыскивания.

Предлагают продвинутые технологичные решения фермерам и большие, уже известные компании. У швейцарской Syngenta есть несколько стартапов, продающих сельскохозяйственных роботов, а также сопутствующее программное обеспечение.

Фирма AGCO (США) разработала автономных роботов Xavier для нужд посева, ухода и уборки урожая. Голландская Waterwatch Cooperative написала любопытное приложение Crop Disease Alert — оно контролирует условия роста растений. При выявлении различных отклонений (скажем, повышения температуры) умная система уведомляет фермера о потенциальном риске инфицирования растительной массы. Кроме того, приложение позволяет снизить использование пестицидов на 15%. Голландцы уверены, что в 2020 году их продуктом станут пользоваться не менее миллиона владельцев ферм во всем мире.

Крупным компаниям единая цифровая платформа дает возможность уменьшить стоимость ресурсов, а небольшим хозяйствам она позволяет получить доступ к дешевым ресурсам и обещает гарантированный сбыт продукции.

Увы, но при всем обилии инновационных предложений в аграрной сфере основной проблемой является то, что все эти ноу-хау зачастую слабо между собой связаны. А это препятствие как для аграрного бизнеса, так и для распространения новых технологичных решений в целом.

А все потому, что частичная автоматизация не позволяет максимально «избавиться» от рабочей силы и способна уменьшить себестоимость производства в лучшем случае всего лишь на 15%. Для оптимального решения проблемы требуются комплексные системы для поддержки новейших бизнес-моделей и бизнес-процессов участников рынка сельскохозяйственной продукции, а также необходимо объединить в некую единую сеть фермеров, производителей удобрений и сельхозтехники, специалистов-агрономов и операторов, предлагающих комплекс логистических услуг.

Личный опыт

Эмир Фейзулов, директор департамента проектов по сельскому хозяйству ЗАО «АКИГ»:

Фермерское хозяйство «Добрыня» в Смоленской области успешно реализует проект по выращиванию крупного рогатого скота и производства на его основе мясной и молочной продукции в кооперации с такими гигантами индустрии, как «Данон», «Мираторг» и другие. Деятельность компании получила высокую оценку губернатора Алексея Островского во время его визита на предприятие в прошлом году.

Компания «АКИГ АГРО» занимается выращиванием зерновых (пшеницы, ячменя, овса) и зернобобовых культур в Чувашской Республике. В обработке у предприятия одновременно 1200 гектаров земельных угодий, возделываемых по правилам сезонного севооборота. «АКИГ АГРО» поставляет выращенную продукцию на мукомольные предприятия, птицефабрики, свинокомплексы, комбикормовые заводы Чувашии и соседних регионов.

К сожалению, средняя полоса России является для данного вида бизнеса зоной рискованного земледелия, и это не может не сказываться на показателях урожайности и рентабельности. Кроме того, в 2017 году по причине сбора рекордно большого урожая зерновых в нашей стране (140 млн тонн) на рынке образовался переизбыток зерна, что привело к падению внутренних цен на основные культуры (пшеницу, ячмень) на 25–30%, и многие хозяйства испытали трудности с ликвидностью.

В условиях нехватки мест длительного хранения урожая и высокой стоимости перевозки зерна из центральных регионов России, конкурентным преимуществом обладают предприятия, расположенные в южных областях страны (Краснодарском крае, Ростовской и Астраханской области) и осуществляющие отгрузку зерна в портах на экспорт. Кроме того, юг России и по климатическим условиям больше подходит для растениеводства, чем северные или центральные регионы.

Иван Раздольев

Фото: Shutterstok; пресс-служба ГК АКИГ