— Говоря про Danone, достаточно легко говорить про управление устойчивым развитием, поскольку мы на самом деле одни из мировых лидеров. Почти 50 лет назад эта повестка прозвучала в нашей компании. В 1972 году было сказано, что ответственность компании не заканчивается оборотами фабрики, даже в девизе нашей компании «One Planet. One Health» заложено название непосредственно стратегии устойчивого развития.

Наша стратегия так и называется по-русски: «Одна планета — одно здоровье». Но мы не переводим, оставляем оригинально на английском. Также среди девяти бизнес-целей нашей компании, поставленных до 2030 года, большая часть так или иначе имеет прямое отношение к устойчивому развитию.

— Цели в области устойчивого развития соответствуют нашей политике. В нашей стратегии три основных направления. Первое отвечает на вопрос, как мы помогаем нашим покупателям жить экологично; второе отвечает на вопрос, насколько мы экологичны сами как компания; третье охватывает социальные аспекты, то есть, насколько людям внутри и вокруг нас комфортно.

В этом году мы пошли еще дальше: в рамках программы KPI команды устойчивого развития и нескольких других команд организации зашито то, насколько россияне в целом стали жить экологичнее. Это наш выход на следующий уровень, потому что мы хотим поменять не только отношение к ИКЕА, но хотим менять ситуацию в стране в целом. В программу KPI зашито, например, сортируете ли вы отходы, поэтому всех вас призываем жить экологичнее.

— Когда я размышляю о том, как компании технологического сектора могут драйвить эту повестку и осознавать ее внутри себя, внутри своей стратегии корпоративного управления, мне кажется очень важным обращаться к тому, на что бизнес действительно имеет возможность влиять. Здесь я выступаю ярым приверженцем разнообразной стандартизации, которая фиксирует отрасли существенного влияния для разных сфер бизнеса.

Здесь на первый план выходят некоторые другие аспекты. Во-первых, этический момент. Если ты как компания имеешь возможность влиять, но почему-то не влияешь, то, соответственно, будь любезен объяснить почему. И сейчас действительно этот принцип закладывается в том числе в рекомендации Банка России по раскрытию для публичных компаний.

И второй аспект — это то, как ты будешь управлять рисками, если от тебя ожидается, что ты будешь влиять, а ты не влияешь. И здесь, конечно, мне кажется, что мы, бизнес-сообщество, сделали гигантский скачок от того, как мы ранее воспринимали устойчивое развитие, социальный капитал бренда, к тому, как это действительно сегодня влияет на повестку корпоративного управления, и как эти вопросы вписаны в стратегию развития бизнеса с точки зрения управления рисками.

— Наша стратегия устойчивого развития молодая, ей не десятилетия, как в случае с Danone, нашей стратегии всего год. И переходя от стратегии к рекомендациям, нашей повседневности, мы, естественно, продумывали, как это будет выглядеть с точки зрения именно корпоративного управления.

Начинается все со стратегии совета директоров. Поскольку наша стратегия была одобрена и подписана им, то именно этот орган является самым значимым, самым главным в плане отчетности, в плане движения и т. д.

Если спускаться на уровень ниже, у нас был создан управляющий комитет по устойчивому развитию, который встречается примерно раз в квартал. Там обсуждается короткий перечень вопросов, даже не исчерпывающих, но в целом это платформа, где мы обговариваем практически все самые важные и значимые вопросы.

Часть целей, которые предусматривает наша стратегия, является не количественной, а качественной, например, в части здорового образа жизни.  Сейчас мы активно работаем над тем, чтобы сделать качественные преобразования, попытаться измениться. Естественно, будут меняться соответствующим образом и системы управления.

— Тематика устойчивого развития появилась у нас год назад. Ровно в июне 2020-го мы приняли эту стратегию. Сейчас под нее формируется составление целей по правам человека, защите экологии и т. д. А дальше нужно понимать, что часть нашей компании публичная и не может находиться в непосредственном подчинении корпоративному центру, поэтому нужно было понять, что делать и как донести это до всех остальных наших подразделений.

Мы работаем не только внутри корпорации, что очень важно для нас, но мы все-таки хотели бы и отдавать вовне. Сами получатели сформулировали нам запрос на то, что сейчас нужно максимум сведений, что такое SDG (ЦУР), что такое устойчивое развитие и с чем это едят. Прежде всего крупнейший проект, которым мы обладаем, — образовательная программа «Лифт в будущее».

— Цель нашего исследования — оценить уровень интеграции SDG для российских публичных компаний. Например, возьмем фактор экологии, там только 20% компаний раскрывают необходимое количество информации в полном объеме. Еще есть 15% компаний, которые учитывают проблему адаптации своей компании к изменению климата. По утилизации и обезвреживанию отходов порядка 30% компаний полноценно предоставляют информацию.

Раскрытие информации — это очень важный фактор, если мы говорим о компаниях, которые торгуются в первом и втором списке Мосбиржи. Важным стимулом являются иностранные инвесторы, потому что они демонстрируют максимальное количество требований к тому, что происходит в той или иной компании. Они призывают к максимальному раскрытию отчетности по устойчивому развитию. К сожалению, российские инвесторы пока только догоняют их в этом.

— Так что же такое социальное воздействие и импакт? Это не просто описывать на базовом языке. Импакт — это направленный вектор, у которого есть источник и объект действия. Мы всегда должны представлять, кто является объектом нашего воздействия.

Оно включает положительный и отрицательный эффект. Любая деятельность может генерировать и негативные последствия. Например, когда строится дамба, происходит затопление близлежащих территорий и местному населению приходится мигрировать. О таких эффектах нам стоит думать и измерять их.

— Ключевая вещь, которая вшивается в понятие импакта, это оценка. Мы не просто заявляем об обязательстве устойчивого развития, но и измеряем, как мы к этой цели последовательно двигаемся.

Еще один важный нюанс в бизнес-контексте, в коммерческом секторе — чаще всего, когда упоминают об импакте, говорят об эффектах. Импакт — это так или иначе нечто измеримое. Если мы говорим в целом, то самый базовый, минимальный сценарий — это хотя бы посчитать участников, первичных и вторичных. Например, первичный — это непосредственно человек, который получил новую работу, вторичный — это его семья.

— Effie — известная во всем мире премия для маркетологов и рекламистов. Кроме того, что мы награждаем самые лучшие и эффективные компании, мы следим за трендами, которые влияют на бизнес и коммуникации. По всему миру мы стараемся говорить о них, показывать, рассказывать, чтобы люди, в том числе и в России, могли этой информацией пользоваться.

Что мы видим? Первый постулат, который за прошедшие два года мы ярко уже сейчас заметили, то, что маркетинг со смыслом становится новой нормой. Мы будем объяснять, почему бизнесу так важно решение общественно значимых и экологических задач, — потому что по-другому сейчас нельзя.