Инвестиции в фокусе

Недавно Президент России Владимир Путин заявил, что ключевым фактором обеспечения экономического роста России во время глобального кризиса должно стать фокусирование на инвестициях, а не на заимствованиях и сверхдоходах от продажи нефти. Как воплотить в российских реалиях этот план, мы обсудили с экспертами — экс-замминистра экономического развития России Сергеем Беляковым и управляющим партнером компании EY в России Александром Ивлевым.

На Ваш взгляд, возможно ли в условиях оттока иностранного капитала из страны переориентироваться на новые источники роста? За счет чего это можно сделать?

Инвестиционная деятельность иностранных компаний в России несколько замедлилась. Но бизнес выборочно продолжает вкладывать деньги, Россия была и остается страной, пользующейся вниманием инвесторов. Из-за кризисной ситуации продуктовая линейка и набор инструментов у иностранных инвесторов меняются, они смотрят на те товары и проекты, которые будут пользоваться спросом, и это сказывается на их бизнесе. Доходы, увы, падают. Государство продолжает работать над совершенствованием бизнес-климата. В рейтинге глобальной конкурентоспособности, который Всемирный экономический форум опубликовал этой осенью, мы поднялись на 8 пунктов, с 53 на 45 место. Это хороший показатель для российской экономики. Кто-то считает, что улучшение позиции в рейтинге связано с девальвацией рубля, но я уверен: это позитивное движение, которое позволяет судить об определенной устойчивости нашей экономики. И что не менее важно, это говорит о наличии всех предпосылок, чтобы наладить конкурентоспособное производство, продукция которого будет востребована и в России, и за ее пределами. Антикризисные меры позволили стабилизировать ситуацию, России не угрожает суверенный дефолт. Цены на нефть и курс рубля уже в меньшей степени подвергаются спекулятивным скачкам, системообразующие российские компании и крупнейшие банки не демонстрируют признаки возможного дефолта. Александр Ивлев называет ключевые, по его мнению, аспекты, на которые стоит обратить внимание в качестве драйверов притока инвестиций. Это развитие регионов, реализация крупных инфраструктурных проектов, последовательное выполнение политики импортозамещения и технологическое развитие, сопровождающееся модернизацией производственных мощностей. Конечно, нужно быть готовым к тому, что невозможно все сделать за короткий промежуток времени.

А что может стать источником новых возможностей?

В течение ближайших 15 лет сформируется порядка 2,5 млрд представителей среднего класса в Азиатско-Тихоокеанском регионе, таким образом к 2030 году значительно изменится структура спроса. Интерес России к выходу на азиатские рынки — это естественный процесс, вызванный давно сформировавшимся трендом смещения центра тяжести мировой экономики на Восток. Мы сейчас пытаемся найти возможности стать участниками самого быстрорастущего рынка в мире, стараемся занять свою нишу в цепочке поставщиков, которые будут обеспечивать потребности региона в рамках изменившегося структурного спроса. АТР может стать потребителем российских товаров, продуктов питания, логистических услуг, инфраструктуры, а Дальний Восток является уникальным регионом, способным внести свою лепту в развитие экономики региона АТР.

Нужно смотреть на лучшие мировые практики, заимствовать хорошее и адаптировать к нашему рынку. В качестве такого примера можно отметить практику Канады. В самом центре страны был построен государством при участии частных инвесторов логистический хаб, который стал развиваться очень быстро за счет того, что многие товары из АТР поступали именно на его площадку, а уже потом происходило распределение по Северной Америке. Для его эффективной работы были созданы дороги, станции, хранилища. По структуре Канада очень похожа на Дальний Восток: малая плотность населения, добывающая промышленность с низким уровнем переработки. Почему бы не использовать элементы успешного проекта в Канаде у нас?

А где взять финансирование для реализации всех этих проектов?

Деньги в государстве есть, хотя без излишеств, ресурсы и возможности в той или иной степени изыскиваются. Это вопрос приоритетов, куда вкладывать, в каком объеме и как этим управлять. Нельзя сказать, что мы полностью отрезаны от международной финансовой системы. Конечно, стало сложнее привлекать финансирование и работать в сегодняшней геополитической ситуации. Но при правильном управлении можно достичь поставленных целей. Если мы восстановим определенную уверенность инвесторов в будущем страны, если не будем менять правила игры, то отток капитала прекратится. Для иностранных компаний страна с населением около 145 млн человек — значимый рынок. Россия интегрирована в мировую экономику и является неотъемлемой ее частью.

Действительно, на азиатских рынках происходит заметное замедление роста. Труд становится дороже, доходность падает. Развитые страны начинают понимать, что отдав производство в АТР, они потеряли определенный уровень тех навыков, которые имели в прошлом, в частности многие сегменты R&D. Переведя производство в Китай, те же США и Германия через 15–20 лет почувствовали, что внутри собственной экономики инновационность начинает потихоньку угасать, а технологии все быстрее и эффективнее развиваются на новых азиатских рынках. Поэтому многие страны нашли способ возродить былые традиции, возвращая производства к себе на территорию с азиатских рынков.

Как Вы можете охарактеризовать поведение инвесторов в кризисный период? Виден ли хаос на рынке инвестиций?

Хаоса нет. Инвесторы занимают выжидательную позицию. Но чтобы убедить их вкладывать деньги (ведь каждый кризис — это еще и возможность укрепить отношения и усилить собственные позиции), нужна стабильная государственная политика. Интересны результаты нашего опроса иностранных компаний — членов КСИИ: 77% назвали непоследовательную государственную политику в области регулирования основным препятствием для инвестиций на сегодняшний день, но несмотря на то, что 90% компаний считают сложившуюся экономическую ситуацию в стране сложной, половина из них планируют дальнейшее расширение бизнеса в России, так как уверены в долгосрочных перспективах роста.

Какие инструменты были привлечены для повышения привлекательности инвестиций в стране? Достаточно ли этих мер?

Несмотря на неоднозначную ситуацию в российской экономике, система приоритетов в развитии страны достаточно стабильна. Из активных проектов я выделил бы поддержку экспортоориентированных производств и импортозамещения, крупные инфраструктурные проекты, инициативы по развитию предпринимательства, сохранение приватизационного вектора, поиск новых партнеров на Востоке и развивающихся рынках, возрастающее внимание к регионам и их развитию. Мне, как члену рейтингового комитета Национального рейтинга состояния инвестиционного климата в регионах РФ, виден результат этих инициатив.

Среди антикризисных мер хотелось бы еще отметить и целевую работу с инвесторами: так, например, принят Федеральный закон о специальных инвестиционных контрактах для отдельных отраслей промышленности. Инвестор, заключивший специальный инвестиционный контракт, создает, модернизирует или осваивает промышленное производство на территории России, а государство обязуется предоставить ему меры стимулирования деятельности, предусмотренные действующим законодательством, и обеспечить стабильные условия ведения бизнеса. Я думаю, в ближайшие 2–3 года мы станем свидетелями ряда других интересных изменений. Постепенно активность будет восстанавливаться. Главное, что отток капитала в сравнении с прошлым годом в следующем году, по прогнозам, упадет. Падение объема иностранных инвестиций остановится, достигнув определенного уровня. И я ожидаю, что через 4–5 лет в этой области мы будем наблюдать обратную — позитивную — динамику.

Владимир Путин заявил, что фокусирование на инвестициях, а не на заимствованиях и сверхдоходах от продажи нефти должно стать ключевым фактором обеспечения экономического роста России во время глобального кризиса. Сергей Юрьевич, на Ваш взгляд, возможно ли в условиях оттока иностранного капитала из страны переориентироваться на новые источники роста? За счет чего это можно сделать?

Это правильный тезис, нужно ориентироваться на инвестиции. Но я бы не стал отказываться от заимствований. Сергей Беляков говорит, что в экономике чрезмерно высока доля государства в части присутствия через муниципальные учреждения и госкомпании. Он подчеркивает, что несколько лет назад прозвучала мысль о необходимости сокращать долю государства в экономике, но на тот момент, когда это было провозглашено, доля государства была меньше, чем сейчас. Долговое финансирование — тоже хороший инструмент. Правда, для того чтобы его привлекать, в первую очередь должна быть предсказуемая государственная экономическая политика. Но фокус нужно делать на привлечение инвестиций.

Вызывает озабоченность то, что тезис по поводу необходимости привлечения инвестиций звучит достаточно давно. И повторяется из года в год. Я думаю, что прозвучавшее заявление президента ни для кого откровением не стало. Проблема в том, что вот этот тезис пока не подкреплен какими-то конкретными действиями. Или их недостаточно, чтобы обеспечить инвестиционную привлекательность экономике. Иначе чем объяснить тот факт, что капитал по-прежнему предпочитает не российскую юрисдикцию. А условия, которые здесь сложились, законодательные и правоприменительные, дают незащищенность и инвестора, и инвестиций.

Другая проблема — часто меняющиеся правила игры. Конечно, капиталу не очень комфортно, когда условия инвестирования на этапе принятия решения могут кардинально отличаться от условий реализации проекта в период его осуществления. Эта непредсказуемость является значимым фактором, который влияет на отток капитала.

Чтобы пришли инвестиции, а российский капитал не утекал, нужно создать гарантию безопасности, обеспечить стабильные условия для инвестиций и обращения капитала. На реализацию этой задачи должны быть ориентированы не только экономическая власть, но и правоохранительные органы, судебные системы. На мой взгляд, пока правоохранительные органы не очень эффективны в данном направлении. Бизнес всегда совершает ошибки, но каждая ошибка трактуется как преступление. Такое пристальное внимание правоохранительных органов не способствует развитию бизнеса.

Государство должно перестать выступать в качестве субъекта экономической и предпринимательской деятельности. На данный момент участие чрезмерно. Объем настолько колоссальный, что эффективно исполнять регуляторные функции невозможно. Судебная система в любом споре государства с бизнесом принимает сторону государства. Плюс выстраивается стена барьеров. Эти барьеры бизнесу нужно постоянно преодолевать.

Как Вы можете охарактеризовать поведение инвесторов в кризисный период? Виден ли хаос на рынке инвестиций?

Хаоса нет, скорее затишье. Сейчас не те условия, не та экономическая ситуация, когда можно инвестировать в развитие. Поэтому все, что зарабатывается, сберегается, частично у нас, частично за рубежом, мы видим отток капитала.

Либо инвестируется не в российскую экономику. Эта проблема актуальна для всех, так как ситуация тяжелая во всей глобальной экономике. Но в России вопрос стоит острее. Это связано с тем, что до недавнего времени наша экономика росла быстрее, чем мировая, а сейчас она даже падает. И это неприятная тенденция. Поэтому многие предпочитают не инвестировать.

По статистике прошлых лет больше всего в РФ инвестируют Швейцария, Великобритания, Нидерланды. В списке даже есть Люксембург. А вот Китай находится в самом конце первой десятки. Почему так происходит?

Если смотреть географическую структуру прямых инвестиций, то можно заметить, что это реинвестированный капитал, который сменил прописку. По сути, это российские деньги, вывезенные сначала в другие юрисдикции. Такие схемы гарантируют бизнесу некую безопасность его капитала. Поэтому средства сначала вывозятся, получают защиту юрисдикций других стран, а потом вновь инвестируются в российскую экономику.

Что касается Китая. Между Россией и КНР сильно вырос товарооборот. Конечно, это следствие той политики, которая связана с развитием наших отношений. Но я бы не стал строить иллюзий. Проекты идут достаточно тяжело. Китайская сторона не очень гибка в переговорах в части финансирования проектов. Причем неважно, на чьей территории они реализуются. Плюс китайцы очень трепетно относятся к тому, какие выгоды они для себя получат. Поэтому ожидать, что все выгоды придутся на российскую сторону, нельзя. При этом возникает риск стать заложниками одного партнера, отказавшись от сотрудничества с традиционными. В связи с этим я считаю, что разворот в сторону Китая не означает прекращения отношений с ЕС и с Америкой.

Какие последние инструменты были привлечены для повышения привлекательности инвестиций в стране? Достаточно ли этих мер?

Сокращаются административные барьеры, связанные с ведением бизнеса. Но этого точно не достаточно. Я об этом уже говорил. Нужно вообще парадигму государственной политики в части контроля за деятельностью бизнеса менять. Пытаться предвосхитить любое правонарушение, используя уведомления. Нужно допускать, что предприниматель может ошибаться, и просто предупреждать его о возможных нарушениях законодательства. Они, к сожалению, будут происходить, но это не повод выстраивать систему барьеров. Также следует улучшать качество судебной системы, повышать роль судебных решений и таким образом стимулировать субъектов права соблюдать законодательство. Должен существовать не только риск наступления ответственности, но и последствия такой ответственности, в первую очередь материальные.

Хорошим механизмом привлечения частных инвестиций является ГЧП. Но в данном направлении только изменения законодательства на федеральном уровне не достаточно. Ну, и конечно, налоговое законодательство. Надо обеспечивать стабильность налогового законодательства и по возможности не увеличивать налоговую нагрузку, особенно в ситуации, когда надо дать возможность бизнесу как-то подняться в условиях кризиса. Колоссальным ресурсом привлечения вложений в экономику могли бы стать длинные пенсионные деньги, которые во всем мире используются как инвестиционный ресурс номер один. Мы пытаемся их изъять из экономики, распределив между действующими пенсионерами. А этот ресурс нужно заместить государственными деньгами. Мы на себя взяли огромное количество социальных обязательств и продолжаем их брать вместо того, чтобы думать о том, как создавать капитал, продукт, который потом можно распределить. Мы делим шкуру неубитого медведя. Также у нас чрезмерно социально ориентированная экономика. Невозможно такой объем социальных мандатов выполнять с учетом тех дисбалансов, которые в экономике есть. Мы бы могли себе это позволить, если бы масштаб экономики был соразмерен китайской или американской, например. А мы берем на себя обязательства, которые не можем выполнить.

Является ли национальный инвестиционный рейтинг инструментом для привлечения инвестиций? Или он не работает?

Я бы не сказал, что он не работает. Губернаторы начали задумываться над местом региона в этом рейтинге. Они выясняют, что является причиной высокого места. Рейтинг — это следствие всех действий, активностей. И он мотивирует быть активными губернаторов. Также в нем заложен стандарт АСИ и лучших практик, которыми регионы между собой делятся. Это некая попытка заставить губернаторов думать, что же можно сделать в регионе, учитывая то, что не все меры носят универсальный характер. Главное, чтобы во главу угла не ставились эти показатели в рейтинге для отчетности. Хотелось бы видеть эффект в тех регионах, которые лидерами не являются. Надо, чтобы все 75 субъектов подтягивались по показателям. Еще более важно, чтобы работа по улучшению условий для бизнеса не свелась к демонстрации изменений своего места в этом рейтинге, чтобы бизнес действительно развивался, чтобы это можно было оценить не только на публичных конференциях, мероприятиях, совещаниях, когда часто бизнес просто не имеет возможности высказать все, что наболело, учитывая зависимость от губернаторов, федеральных органов власти и территориальных управлений этих органов.