Место встречи — Евразия

Россия и Китай практически одновременно активизировали евразийский вектор своей внешней политики. О том, как это происходило в ходе реализации концепции «Один пояс — один путь», рассказывает директор Российского центра исследований АТЭС при РАНХиГС Наталья Стапран.

В 2013 году Россия вошла в активную фазу формирования Евразийского экономического союза, а Китай впервые сформулировал внешнеполитическую концепцию «Один пояс — один путь», составной частью которой является «Экономический пояс Шелкового пути», непосредственно затрагивающий интересы России в Центральной Азии.

Для России ЕАЭС — это ключевой интеграционный механизм на постсоветском пространстве. Для Китая «Один пояс — один путь» — это идеологическая концепция, которая будет направлять политико- экономическую повестку будущей и последующих пятилеток. Китайская инициатива предполагает решение сразу нескольких задач: внутренних (развитие центральных и западных провинций) и внешних (расширение торговли, создание трансграничной инфраструктуры, продвижение юаня в расчетах, расширение гуманитарных связей).

Сразу же появились комментарии, что в ближайшем будущем стоит ожидать столкновения интересов России и Китая. Однако Китай сразу продемонстрировал понимание того, что в проекте, нацеленном в том числе на страны Центральной Азии, он затрагивает интересы России и что в геополитике и обеспечении безопасности на континенте Россия — равный партнер, поэтому для успешного осуществления проекта необходимо учитывать ее интересы. Россия также исходит из понимания, что российская интеграционная повестка и китайская инициатива не должны быть конкурирующими, то есть инвестиции Китая, направляющиеся в регион, не должны менять правила игры, и для этого России необходимо обеспечить позитивное наполнение китайских инициатив, очертить их институциональные границы.

Яркой иллюстрацией подобного взаимопонимания стало совместное заявление РФ и КНР о сотрудничестве по сопряжению строительства ЕАЭС и «Экономического пояса Шелкового пути» от 8 мая 2015 года, а также меморандум о создании альянса развития и сотрудничества «Экономического пояса Шелкового пути», подписанный в сентябре 2015 года.

Формирование альянса направлено на координацию действий государственных, коммерческих, а также банковских структур, связанных с реализацией проекта «Экономический пояс Шелкового пути».

2 сентября, в рамках пекинского визита Владимира Путина, государственная компания «Автодор» подписала соглашения о взаимопонимании с двумя крупнейшими китайскими компаниями по строительству и эксплуатации скоростных дорог — корпорацией «Шаньдунские платные дороги» и Китайской гражданской инженерно- строительной корпорацией.

3 сентября заключен меморандум о взаимопонимании между «Автодором» и Банком развития Китая. Стороны договорились развивать проект новой скоростной автодороги — международного транспортного коридора Европа — Западный Китай (МТК ЕЗК).

Планируется, что трасса протяженностью более 8,4 тысячи км будет построена к 2023 году и соединит Европу с КНР. Российская часть дороги протяженностью 2,3 тысячи километров будет начинаться в Оренбурге, проходить через Казань, Москву и заканчиваться на границе РФ у Санкт- Петербурга.

В части развития инфраструктуры российско- китайское сотрудничество на пространстве Евразии может быть подкреплено строительством так называемых евразийских коридоров. В настоящее время наиболее вероятный маршрут «Экономического пояса Шелкового пути» пройдет через Казахстан, Киргизию, Узбекистан, Таджикистан, Туркменистан, Иран, Ирак, Турцию, Болгарию, Молдову, Украину, Россию, Беларусь, Польшу, Германию, Нидерланды, Бельгию, Францию, Швейцарию и закончится в Италии.

Другим перспективным проектом может стать строительство экономического коридора между Монголией и Россией, который позволит соединить экономическую зону вокруг Бохайского залива, а также Пекин, Далянь и Тяньцзинь с Восточной Европой. Для России данный коридор дает возможность наладить новые поставки мяса на российские рынки, что особенно актуально в условиях санкций. Для Монголии появляется хорошая возможность в будущих поставках продукции без пошлин и квот на российский и китайский рынки. В мае 2015 года Си Цзиньпин подписал ряд инфраструктурных соглашений общей стоимостью 25 млрд долларов с Республикой Беларусь, Казахстаном и Россией, направленных на развитие высокоскоростных железнодорожных путей, эти соглашения являются частью плана по развитию коридора Китай — Монголия — Россия. А в июле этого же года министр экономического развития России Алексей Улюкаев по итогам трехсторонней встречи президентов РФ, Монголии и председателя КНР подписал с российской стороны меморандум о взаимопонимании между РФ, КНР и Монголией о разработке программы создания экономического коридора Россия — Китай — Монголия.

Для стран ЕАЭС наиболее привлекательным является проект «Новый евразийский сухопутный мост». Инвестиции, направляемые в Россию, Казахстан и Беларусь позволят странам улучшить транспортную инфраструктуру, которая может быть также использована в целях транспортировки грузов между некоторыми странами — членами ЕАЭС. Коридор представляет собой высокоскоростную железнодорожную магистраль, проходящую через Россию, Казахстан, Беларусь, Польшу и Германию, соединяющую Китай с Западной Европой. В рамках данного проекта в 2015 году был осуществлен первый пробный запуск поезда по новым путям, ведущим из Китая в Казахстан. На данном этапе Китай проводит консультации с таможенными департаментами Казахстана, Польши и России с целью снижения стоимости таможенной очистки грузов.

Повестка российско-китайского взаимодействия также включают вопросы торгово-экономического сотрудничества в контексте решения Высшего Евразийского экономического совета о начале переговоров между ЕАЭС и КНР по заключению соглашения о торгово-экономическом сотрудничестве. Такая стратегия поддержит сочетание интеграции в рамках Евразийского экономического союза, межблоковой интеграции ЕАЭС — ЕС и выход на интеграционное (инвестиционное или торгово-экономическое) соглашение с Китаем.

В то же время нельзя не учитывать и существующие сложности на пути сопряжения российской и китайской евразийской повестки. Так, Китай скорее заинтересован в развитии двусторонних отношений с отдельными участниками Евразийского экономического союза, что подкрепляется уже заключенными соглашениями с Казахстаном, Беларусью, Арменией. В кулуарах китайские эксперты называют ЕАЭС препятствием для плодотворного сотрудничества, нередко настаивая на том, что ЕАЭС был создан Россией «против Китая» и нацелен на сдерживание двустороннего торгово-экономического сотрудничества Китая со странами Центральной Азии. На данном этапе Китай явно не готов, чтобы ЕАЭС изменял те правила игры, которые сложились у него со странами ЕАЭС на двусторонней основе. При этом китайские эксперты склонны считать ЕАЭС прежде всего инструментом российской политики, которая выступает в рамках Союза беспрекословным гегемоном и продавливает исключительно свои приоритеты, в то время как инициативы ее партнеров якобы блокируются.

Все это свидетельствует о том, что во избежание отхода от позитивной повестки российско- китайского взаимодействия на евразийском пространстве необходимо стимулировать внутреннюю консолидацию позиций в рамках ЕАЭС по вопросам сопряжения как на экспертном, так и на межгосударственном уровне, особенно важно наполнить взаимодействие конкретными проектами, для этого следует систематизировать информацию о двусторонних проектах отдельных участников ЕАЭС с Китаем для определения общей повестки дня и конкретизации отраслевых приоритетов многостороннего сотрудничества.

В то же время для России невыгодно сводить проект сопряжения ЕАЭС — ЭПШП исключительно к формату экономического взаимодействия ЕАЭС — Китай (и тем более Россия — Китай), важно выходить за пределы торгово-либерализационной сделки и вовлекать в это взаимодействие не только Китай, но и других потенциальных участников (Индия, Монголия, Иран, страны Юго-Восточной Азии и проч.). В связи с этим речь может идти о целесообразности переноса дискуссии в более широкий контекст, например, на площадку ШОС, АСЕАН или БРИКС.