— Роман Сергеевич, чем геологоразведка может быть интересна частному капиталу? Ведь она требует колоссальных затрат.

— Частному капиталу интересна доходность. И это то, что могут обеспечить инвестиции в ГРР. Биржевая статистика показывает: капитализация геолого-разведочных компаний на унцию золота может вырасти в четыре раза после успешного открытия и запуска отработки месторождения. Доходность в таких случаях составляет от 14 до 30% в долларах США. 
Не случайно в мире более 60% открытий новых месторождений совершается малыми горнодобывающими компаниями (так называемые junior miners).

— А в России есть аналогичные примеры успешных практик окупаемости вложений в геологоразведку?

— Безусловно. АО «Базовые металлы» занималось геологоразведкой на месторождении Кекура в Чукотском автономном округе, вложения оцениваются в $35 млн. В апреле 2013 года компанию приобрела Highland Gold Mining. Сумма сделки — $212 млн.
ООО «Амур Минералс» в период с 2006 по 2014 год осуществляло геолого-разведочные работы на Малмыжском месторождении. В октябре 2018 года АО «Русская медная компания» (РМК) приобрело 100% долей в ООО «Амур Минералс» за $200 млн.
ООО «ГДК Баимская» осуществило геологоразведку и комплексную подготовку проекта разработки Баимской медно-порфировой площади на Чукотке. Лицензия на объект была приобретена в 2008 году за $43 млн. В августе 2018 года KAZ Minerals приобрела 100% долей в проекте за $900 млн.

— Какие направления геологоразведки можно обозначить как наиболее перспективные для частного инвестора — нефть, газ, уголь?

— Перспективы охватывают практически все полезные ископаемые — от свинца и цинка до платины и алмазов. Например, по золоту дефицит воспроизводства составляет 3/5 от прогнозируемой добычи. В балансах прироста алмазов и железа данный показатель достигает 100%.
Общемировой тренд — масштабные финансовые вложения ведущих стран в изучение недр на своих территориях и в наиболее перспективных регионах мира. И безусловно, Россия должна возглавлять этот тренд. Но на текущий момент, возвращаясь к тому же золоту, объем инвестиций в геологоразведку на добытую унцию в Канаде составляет $117, в США — $67, а в России — всего лишь $16.

— А государство и крупные компании? Традиционно именно они являлись основным инвестором геолого-разведочных работ.

— Что касается крупных корпораций — мы в основном наблюдаем вложения в доразведку уже существующих месторождений.
Государство до недавнего времени действительно брало на себя основную нагрузку по финансированию геолого-разведочных работ. Но сейчас мы наблюдаем смену вектора развития. Государство сокращает прямые инвестиции. Например, затраты на проведение геолого-разведочных работ на твердые полезные ископаемые сократились за последние пять лет в два раза — с 11 до 5 млрд рублей. При этом оно активно работает над созданием условий для привлечения частного капитала. В частности, за счет применения заявительного принципа получения лицензий на геологоразведку, открытого доступа к геологической информации, других механизмов.

— Сам российский бизнес какую занимает позицию?

— Достаточно пассивную. В России не сформировался рынок финансирования геолого-разведочных работ на ранних стадиях с последующей отработкой месторождения или реализацией его инвестору.

— Как можно объяснить такую ситуацию в России?

— Это совокупность факторов — объективных и субъективных. Один из основных — лицензионные обязательства, которые не в полном объеме обеспечены необходимым финансированием из-за отсутствия доступа к рынку капитала, невозможности купли-продажи лицензии или ее залога. В результате достаточно много «спящих» лицензий. Их актуализация не стимулируется. Также активности бизнеса мешают и некоторые административные барьеры.

— Но, как известно, спрос рождает предложение...

— Это действительно так. Спрос со стороны недропользователей на финансирование сырьевых проектов огромен. И он побуждает к более активной проработке возможных механизмов финансирования.
Есть очень эффективный зарубежный опыт. Это опыт формирования сбалансированного портфеля ГРР-проектов разного уровня риска венчурного фонда Waterton. Еще с 2009 года Waterton успешно инвестирует в геолого-разведочные проекты. Благодаря этому компании удалось сформировать портфель проектов практически на $2 млрд.

Второй пример — финансирование за счет публичного предложения акций портфельным компаниям. Данный метод был успешно реализован на канадской бирже Toronto Stock Exchange. Как результат, сформировался целый ряд успешных инвестиционных историй, которые позволили не только провести в полной мере ГРР, но и обеспечить требуемую доходность для инвесторов.

Наконец, пример эффективного механизма финансирования сырьевых проектов — проектное и структурное финансирование. Залог будущих поставок полезных ископаемых с российских месторождений позволит обеспечить применение механизма проектного финансирования в ГРР зарубежными финансовыми институтами, чьи экономики имеют низкую сырьевую обеспеченность.

Процесс становления рынка носит стратегический характер, требует вовлечения многих игроков отрасли. Газпромбанк принимает активное участие в этом процессе. Потому сложно переоценить значение форума «Майнекс Россия». Тем более с такой актуальной темой, как «Форсайт развития российской горно-геологической отрасли». Уверен: Россия, благодаря совместным усилиям государства, крупных инвесторов, представителей отрасли, сохранит свои лидирующие позиции в мире в области разведки и воспроизводства минерально-сырьевой базы.

Беседовал Михаил Прокудин

Фото: пресс-служба Газпромбанка; Shutterstock