Эксперты и участники рынка пока не определились, стоит ли считать искусственный интеллект самостоятельным участником правовых отношений. Одни специалисты считают, что машины с ИИ надо наделить полномочиями в правовых отношениях наравне с людьми, другие — что им следует предоставить статус, схожий с тем, которым обладают юридические лица. Генеральный директор компании IPCodex, эффективно сочетающей классические юридические и LegalTech-решения, Наталья Полианчик рассказала "Журналу Стратегия" о перспективах развития искусственного интеллекта в юридической отрасли, а также о том, как строится защита авторского права в условиях бурного развития цифровых технологий.

Наталья, в чем, на Ваш взгляд, причина разногласий в вопросах правосубъектности ИИ?  

Правовое регулирование искусственного интеллекта (ИИ) — один из самых острых дискуссионных вопросов, вызванных технологическим прогрессом. Если азиатские страны, такие как Сингапур, предпочитают двигаться в ускоренном темпе, рассчитывая позже полноценно адаптировать законодательство к новой цифровой реальности, то государства ЕС пытаются заранее «подстелить соломки», избежать эксцессов с помощью заранее введенного регулирования. На мой взгляд, крайности в этом вопросе не приведут ни к чему хорошему. Пускать все на самотек безответственно и опасно, но и избыточное регулирование вряд ли станет подспорьем прогрессу. Не хотелось бы столкнуться с ситуацией, когда на установку антивирусной программы требуется разрешение суда.

Хотя рынок ИИ активно растет, а сфера его применения расширяется, права на произведения, созданные системами artificial intelligence, однозначно признаются за человеком. По мере развития искусственный интеллект будет сам искать пути решения проблем и задач, но пока что эти функции выполняют программные решения и комплексы, работающие по строго заданным алгоритмам. Например, на основе загруженных нот и образцов музыки создаются музыкальные произведения. По такому же принципу ИИ функционирует в судопроизводстве: он пока что не заменил людей полностью, а только помогает анализировать документы, то есть выполняет одну техническую задачу, никак не связанную с правоотношениями. Впрочем, по делам, где достаточно анализа документов и не требуется вызывать стороны в суд, роботы уже выносят решения в экспериментальном режиме. Такой опыт есть у Китая и Эстонии.

Разногласия здесь действительно есть, потому что, если предположить, что «сильный искусственный интеллект», программа, осознающая сама себя, действительно будет создана, вопрос вообще может оказаться поставлен иначе: а разрешит ли он человеку использовать свои произведения и результаты интеллектуальной деятельности? Если разрешит, то на каких условиях? Казалось бы, абсурдная ситуация, когда компьютерная программа будет что-то разрешать или запрещать. Однако вопрос о закреплении результатов интеллектуальной деятельности за ИИ во многих странах остается открытым и решается на государственном уровне.

В 2020 году один из судов города Шэньчжэня даже признал объектом авторского права произведение, созданное машиной, — курьезный случай, тем не менее заставляющий всерьез обсуждать роль искусственного интеллекта в правовых отношениях. Китай вкладывает в ИИ колоссальные ресурсы. К 2030 году вложения в искусственный интеллект составят 150 млрд долларов, в смежные области — 1,5 трлн. Одно из преимуществ Китая — возможность обучать системы ИИ на огромном объеме больших данных, которые генерирует население. В провинции Гуйчжоу американский техногигант Tencent строит подземное хранилище данных площадью 30 кв. км. Впрочем, пока ни в одной стране мира автором искусственный интеллект не признали. Так или иначе, алгоритмы создают люди, данные «скармливают» программам тоже люди, наконец, используют решения на базе искусственного интеллекта опять же люди из плоти и крови.

Кому принадлежат права на ИИ, который применяется в театральных постановках, музеях, ресторанах?

Права принадлежат пользователю программного продукта. Закупая определенное программное обеспечение, театр, музей или ресторан становится обладателем исключительного права на все результаты, которые были запрограммированы и получились в результате работы алгоритмов.

В российском законодательстве программное обеспечение относят к произведениям, охраняемым авторским правом. Считаете ли Вы этот факт ошибкой?

Это нисколько не противоречит сути законодательства. Программы для электронно-вычислительных машин (ЭВМ) и баз данных охраняются точно так же, как права на литературные произведения. В то же время у нас в законе есть определение мультимедийных продуктов, к которым относят не только программы для ЭВМ, но и совокупности результатов интеллектуальной деятельности - произведений изобразительного искусства, музыкальных композиций и других объектов, взаимодействующих с пользователями. На мой взгляд, к такого рода продуктам можно отнести и ИИ. Это вполне уместно, так как мультимедийный продукт по своей сути — сложный объект, включающий множество различных результатов интеллектуальной деятельности. Сегодня подобные объекты создаются как в художественной, так и в технической сфере.

Нужно ли специальное законодательство об искусственном интеллекте или его можно регулировать в рамках существующих норм?

­­­­­­­­­­­­­­­Разработка нового законодательства всегда влечет за собой период неопределенности. Поэтому я поддерживаю идею о необходимости дополнять и развивать существующее законодательство, в котором уже есть четкое понимание его применения, сложившаяся судебная практика и объяснение действующих норм высшими судами.  

На Ваш взгляд, какие изменения в российское законодательство необходимо внести, чтобы успевать за стремительным развитием технологий ИИ?  

В первую очередь, необходимо ввести определение объекта, создаваемого ИИ. Сейчас законом предусмотрено только понятие «результат интеллектуальной деятельности». Создателем такого результата является человек, обладающий интеллектом и способный к творческому труду. А, скажем, картины, музыку, тексты, которые создает ИИ, нельзя отнести к результатам интеллектуальной деятельности. Полагаю, что производные продукты искусственного интеллекта следует отнести к объектам смежных прав. Достаточно внести изменения в Гражданский кодекс и добавить еще один объект смежных прав.  Возьмем, к примеру, фонограмму. С одной стороны, студия звукозаписи не вносит творческого вклада — она располагает только оборудованием, на котором записывают мелодию. Но в то же время она получает смежные права как изготовитель этой фонограммы и вознаграждение за определенные виды использования. По аналогии владелец программного продукта – искусственного интеллекта может получить смежные права на все производные программы.

Как защитить права на интеллектуальную собственность в креативных индустриях, где все чаще используется ИИ?  

От меня как от юриста совет может быть только один: более тщательно оформлять все получаемые разрешения на использование программных продуктов и фиксировать все результаты, которые создаются в процессе применения, например, музыкальные биты, картины, 3D-модели и т.д. В случае нарушения прав необходимо подтвердить, во-первых, что вы правомерно использовали это программное решение, а во-вторых — «адресность» конкретного объекта — например, что мелодия была создана именно на вашем программном продукте.   

Как Вы оцениваете эффективность ИИ в борьбе с пиратством в интернете?  
  
На мой взгляд, системы искусственного интеллекта в борьбе с пиратством очень эффективны. Удачные алгоритмы в сфере ИИ мы можем наблюдать, например, в социальных сетях, где нет возможности загрузить видео с популярной музыкой – ролики сразу же блокируются программой. На площадке n’RIS, которая занимается депонированием, есть очень интересное программное решение Antipiracy, позволяющее загрузить отрывок песни или трека, после чего начинается автоматический поиск и анализ всех нарушений. Эти технические возможности и программные продукты отслеживают глобальную сеть и сразу же сигнализируют, где находится пиратская версия произведения. Безусловно, такой способ гораздо более эффективен, чем ручной поиск, выполняемый правообладателями на необъятных просторах глобальной сети.

Сегодня тема борьбы с пиратской продукцией в креативных индустриях очень актуальна. Она регулярно включается в повестку крупных юридических форумов и конференций. На днях на площадке международного форума IPQuorum 2021: Tech for Content профессиональное сообщество юристов обсудило эффективные инструменты защиты контента, цифровые сервисы и платформы для фиксации авторства, а также развитие судебной практики в авторском праве в эпоху глобальной цифровизации.

Справочная информация

Организаторами международного форума IPQuorum 2021: Tech for Content выступили Министерство культуры РФ, Фонд «Сколково», Ассоциация IPChain. Соорганизаторы и партнеры Форума — Федерация интеллектуальной собственности, Всемирная организация интеллектуальной собственности, Евразийская конфедерация обществ правообладателей, Научно-образовательный центр интеллектуальной собственности и цифровой экономики Digital IP. Коммуникационный партнер Форума — агентство комплексных коммуникационных решений Prophet. Официальный партнер Форума — холдинг «Газпром-медиа».

Мероприятие прошло при поддержке Роскультцентра, Ассоциации продюсеров кино и телевидения (АПКиТ), Ассоциации анимационного кино России (ААК), Банка «Новый век», киностудии мультипликационных фильмов «Союзмультфильм», «Смыслотеки», MEDIANA, Russian Seasons, IPEX, IPCodex, Fonmix, Co-Fi, n’RIS, IPEX, Universal University, Alpina B2B.

Фото: IPQuorum