Не бойтесь кризисов. Вы – сильнее

Леонид Парфенов – журналист, писатель и телеведущий. Автор проектов «Намедни» и «Российская империя». Пятикратный лауреат ТЭФИ. Ведет youtube-канал «Парфенон». Экс-главный редактор журнала «Русский Newsweek». Член Совета по правам человека при Президенте России. Леонид рассказывает, как невозможное становится возможным, какой бизнес переживет любой кризис и есть ли смысл предсказывать будущее.

Главная тема сейчас – это кризис: чего от него ждать, когда кончится.

Природа любого кризиса – это очищение. Как бы мы ни проклинали кризисы, они несут в себе не только негатив.

Кризисы – часть перемен. Я живу в Москве на улице Сретенка. Это старая торговая улица, нет ни одного современного здания. Здесь сотни лет торговали, и сейчас на первых этажах находится только коммерческая недвижимость.

На Сретенке есть отделение Сбербанка, на его примере очень интересно наблюдать трансформацию рынка финансовых услуг. За последние 20 лет это отделение радикально менялось, как минимум, трижды.

Сначала закончились старые сберкассы с барьерами и окошечками, в которые нужно просовывать сберкнижки для оплаты услуг ЖКХ. Затем витрины стали действительно витринами, с них убрали решетки и плакаты в духе «‎Кто куда, а я в сберкассу». В итоге отделение превратилось в бутик, в котором клиент и сотрудник банка сидят в креслах друг напротив друга за столиком – идет процесс торговли финансовыми услугами.

Жизнь стремительно меняется. В 90-е отцы-основатели ресторанного бизнеса в России на вопрос, когда же у нас появятся просто кофейни, отвечали: «Никогда. Это низкомаржинальная модель, никто не будет с этим возиться». Теперь кофейни повсюду.

Еще я часто спрашивал рестораторов: «Когда у нас, наконец, в кафе появятся столики на улице? Когда будут террасы?» Ведь они рождают совсем другое чувство города, иначе ощущается пространство. Хочется присесть, приятно провести время, назначить встречу в таком кафе.

Террасы в кафе – норма в европейских городах. Но в России еще недавно мне по этому поводу говорили: «Ты что? У нас зима 8 месяцев в году, какие столики на улице? Это просто чушь». А сейчас террасы буквально везде.

Жизнь и рынок находятся в процессе постоянной трансформации, кризисы – часть этого процесса.

В школьных учебниках природоведения писали, что волк – санитар леса. Так вот кризис – санитар экономики. Он убивает то, что само должно было умереть, но не умерло.

Если бизнес гибкий и адаптивный, если он отвечает на вызовы времени, ему не страшен кризис. Тогда будет, как у Лескова: «‎Этот снег на голову нам знаком». По сути, любые перемены – это кризис, они всегда вынуждают нас предпринимать какие-то шаги.

В идеале бизнес должен быть гибкой платформой, которая непрерывно меняется и развивается, ежедневно отвечает на новые вызовы. В этом счастье и творчество предпринимателя.

Долголетие бизнеса должно быть обусловлено только его способностью меняться и развиваться, а не постановлением партии или правительства.

Нужно смириться с тем, что кризис – это норма. Модель современного общества вполне адаптивна, чтобы проходить через кризисы, очищаясь при этом от того, что должно умереть. Все рождается, живет и умирает – это жизнь, ничего страшного в этом нет.

Часто просят спрогнозировать будущее, что и как там будет. Думаю, это довольно бесполезное занятие. В 2017 году в российских городах выкапывали капсулы, которые в 1967 году готовили комсомольцы в честь 50-летия революции.

Забавно, что в 1967 году для людей темой №1 был космос. Люди тогда думали, что через 50 лет человечество будет колонизировать другие планеты и бороздить просторы вселенной. Что самое интересное вообще будет происходить не на Земле.

И вот эти 50 лет прошли. Что мы сейчас думаем о космосе? Это важная и интересная тема, да. Но каких-то прорывов в ближайшее время по этой части мы не ждем, уже понятно, что все это не быстро происходит. Да и вообще нас другие темы в целом увлекают. Но в 1967 году все виделось совершенно иначе.

Еще пример: эмигрант из России Владимир Зворыкин запатентовал в США телевидение в 1923 году. Но обаяние кинематографа было столь сильным, что в электронный способ передачи картинки на расстоянии не верил никто. До 1929 года он был, возможно, единственным человеком, который в это верил и которому это было нужно.

В итоге Зворыкин добился своего, и даже в интернет-эпоху ТВ все еще популярно. Но кто в 20-е годы всерьез мог подумать, что так будет?

Наплюйте на тех, кто рассказывает про великое будущее, и на тех, кто уверен, что завтра все накроется медным тазом. Ничего не знают ни те, ни другие. Есть слишком много обстоятельств, о которых мы не знаем, чтобы что-то предугадать.

Меня как-то спросили, каким было мое самое большое разочарование. Я ответил: «‎Надеюсь, оно еще впереди». Мне не хочется подводить итоги жизни и думать, что ничего интересного уже не случится. Я готов очаровываться и разочаровываться. В этом, собственно, и заключается жизнь.